Заболел в 1997 году в тюрьме, лечился в тюремной больнице, освободился и продолжал лечение в туберкулезной больнице в Новинках (район города Минска). Прошел через Волковичи (больница закрытого типа), лечился амбулаторно. Сняли с учета по выздоровлению в 2013 году. Лечение длилось столь долго из-за пьянок. Пьянки, сроки, пьянки, снова сроки.
Потом пить надоело. Я сказал сам себе: «Хватит пить. Просто хватит пить. Не хочу, не буду». Я хотел тогда доказать сам себе, что смогу. Так как я Овен по гороскопу, т.е. упертый баран, вот я и доказываю, что могу.
Туберкулез достаточно сильно повлиял на мою жизнь. Я многое узнал о нашем социальном государстве для народа, когда ты со своей болезнью не можешь никуда устроиться. От тебя требуют посещения (диспансера), а если ты не посещаешь, с тобой поступают так же, как поступили со мной: через суд решили отправить меня в больницу закрытого типа.
На данный момент я клинически излеченный. Сейчас с моим суждением, медицина делает все, что от нее зависит в рамках возможного, т. е. предоставляются все необходимые медикаменты, худо-бедно созданы условия, которые возможны в нашей стране для лечения туберкулеза.
Почему я изначально не принял такого решения: лечиться и не пить? Ну, например, в 2000 году? В 2002 я в очередной раз попал за решетку. В Орше я проходил лечение, но заканчивались препараты. Т.е. лечат этамбутолом, в один прекрасный момент он заканчивается, и нет его недели две-три. Затем он опять появляется, но вместе с ним появляется и устойчивость к этому препарату. Если сразу, как я начал лечиться, у меня была чувствительность ко всем препаратам, то когда я заканчивал лечение, у меня была чувствительность только к 2 препаратам, т.е. ко всем остальным у меня была устойчивость.
Лечиться мне хотелось, но такие перебои с лекарствами создавали дополнительные трудности.
Почему удалось излечиться только в условиях принудительной изоляции? Трудно сказать. Может, такие условия, какие-то более-менее, скажем так, ограниченные. По большому счету там ничем другим и не займешься, кроме как лечением. Там много и не надо: просто подумать про свою жизнь, вылечиться и выйти на свободу. Дорога оттуда одна. Ну, а умирать-то и тоже не хочется. Есть время, есть возможность вылечиться, так почему бы и нет?
Я хотел бы пожелать пациентам, таким, как и я, не самым добросовестным, прежде всего уважать медицинский персонал, который за свою мизерную зарплату пытается их хоть как-то вылечить. Это прежде всего. А потом взяться за голову, серьезнее относиться к этой болезни, потому что она может и кому-то другому достаться и передаться: и женам, и детям, и родителям. Т. е. относиться ко всему этому серьезнее.